Russian doctor in tropics!

( You are about to view content that may only be appropriate for adults. )

Критические ситуации в моей жизни происходят со стабильной периодичностью. Они, конечно, различаются по качеству и количеству – одно дело когда ты случайно так на самолет опоздал в каких-нибудь Филиппинах и теперь тебе надо платить лишние 50 баксов за смену билета. И немного другое- когда убили половину тех с кем ты жил и работал последний год.

Я в платьице «аля Леди Гага» и последствия одной из разборок



( Collapse )

Все будет хорошо!

-Так ты значит точно уверена, что двойня?- Пока что я уверена что это- нога!- ответила мне Инти принимая второго ребенка в ножном прилежании.  -Так, а сейчас Кохер, быстро!  Второй давай! Режем!- мы почти синхронно еще больше придушиваем ребенка, поддевая зажимы под обвившуюся вокруг его шеи пуповину и перерезаем посередине. Орет.

Обычно мы знаем о двойнях заранее. Для получения родового сертификата местная мамочка должна прийти на проверку в клинику три раза. Но некоторые из местных до сих пор игнорируют наши предписания – документы им не нужны. 80% населения Похома никогда не выезжала из села.



( Collapse )

А мы становимся счастливыми. Потому что счастье – это делать добро.

То, что я не хирург было понятно изначально. Не знаю точно, с какого момента- то ли с того, когда мой преподаватель по оперативной хирургии, иранец по происхождению, со звучной фамилией «Ария», снисходительно вывел мне пятерку лишь потому что «пришить может и пришьешь, а вот будет работать или нет – большой вопрос» и дальнейшим продолжением в духе «ты же девочка, будешь стопроцентов гинекологом или терапевтом»; то ли с того когда я страдальчески провела полтора года на элективе по колопроктологии – отнюдь не потому что всю жизнь мечтала вскрывать парапроктиты и искать входные- выходные отверстия у анальных свищей- просто в других элективах не осталось мест; то ли с того, когда я пришивала отрубленный палец своему супружнику с мыслями что «это в первый и последний раз».

Так вот, отмазка что я инфекционист, а это, если упростить до предела, значит, что я лечу ангину и понос, тут не сработала.  Оно, кстати, к лучшему.
К лучшему- потому что теперь, если какой- нибудь врач скорой помощи или анестезиолог- реаниматолог скажут что инфекционист – он «не врач, а так…», то я могу гордо заявить, что инфекционисты- они могут все. Особенно -в тропиках. Особенно- такие стукнутые, как я.

Так вот, не успела я закрыть глаза после того как мы с Инти были нагло разбужены пьяным дядькой барабанящим в нашу дверь и желающим таблеток от диареи, как в дверь постучали снова. Я, привыкшая к тому что «беда не приходит одна»  пошла открывать дверь, обнаглев на столько что даже не стала переодевать свои пижамные шорты. В дверях стояла женщина, которая на еще худшем нежели мой, испанском пыталась мне объяснить что я должна пойти к ней домой потому что «муж поранился мачете». Стоит обмолвиться что в свете последних событий мы «на ранения» домой не ходим. Потому что опасно. Тут, конечно, все опасно, но особенно- ранения мачете. Зарубят случайно – глазом не моргнут.

( Collapse )

Вот вам и будни уфимского инфекциониста. Кровь, наркотики и никорагуанская акушерка. А я-то думала- хоть раз в жизни у меня загар приличный будет.